Гранин Даниил - Сад Камней
Даниил Гранин
Сад Камней
1
ЖУРНАЛИСТ ГЛЕБ ФОКИН ОТПРАВЛЯЕТСЯ
В ЗАГАДОЧНУЮ, ПОЛНУЮ ЧУДЕС,
НИ НА ЧТО НЕ ПОХОЖУЮ СТРАНУ
Двадцатого февраля в 13 часов 40 минут я ступил на землю
только что открытой мной Японии. Обнаружил я эту страну
случайно, когда самолет летел над тусклым щитом океана. Я мог
бы написать, как Америго Веспуччи:
"...я обнаружил материк, где некоторые долины гораздо гуще
населены людьми и животными, нежели в нашей Европе, Азии,
Африке, к тому же там более приятный и мягкий климат, чем в
других знакомых нам частях света".
Никто до меня в Японии никогда не бывал. Я выяснил это
перед отъездом. Никто из моих родных, ни Игорь, ни Владимир
Яковлевич, который исходил даже Курилы, ни моя жена, ни дочь,
которая отправлялась каждый выходной невесть куда. Я был первый
из знакомых и близких мне людей, попавший в Японию.
Сверху, с летящего самолета, Япония выглядела маленькой,
совсем как на глобусе. Караван вытянутых островов тянулся по
воде, и было невозможно представить, как на этих буграх
умещается сто миллионов человек с домами, пагодами и рисовыми
полями. По шершавому морю ходили пароходы, разные корабли, моря
было много, и оно единственное с высоты не казалось игрушечным.
Когда самолет стал снижаться, появились подробности:
черный остров превратился в небесно-голубой - это были крыши.
Ни разу еще я не видел таких синих крыш. Лазурная черепица
светилась и блестела, как будто мы спускались не на землю, а на
небо. Китай назывался когда-то Небесной империей. Но я понял,
что это ошибка. Имелась в виду Япония. Древние воздухоплаватели
приняли Японию за Китай.
Это было мое первое открытие. Легче всего делать открытия,
пока ничего не знаешь о стране. Я совершил поначалу немало
таких открытий. Самое из них важное произошло в те минуты,
когда я медленно спустился по трапу и встал на бетонные плиты
аэродрома Ханэда - я открыл в себе путешественника, который
попал в никому не известную, загадочную страну.
Не так-то просто стать Первооткрывателем, не имея компаса,
карт, снаряжения, проводников, разъезжая в автомобиле, живя в
отеле с телевизором и ванной, выложенной черным изразцом.
Но у меня были разные воодушевляющие примеры. Среди них
самый убедительный - Аркадий Гайдар. Он умел войти в состояние
путешественника в двух шагах от своего дома. У него есть
рассказ "Голубая чашка", там он описывает путешествие в
окрестностях дома, где он жил; он отправился с девочкой на
обычную прогулку и увидел привычный, казалось бы, стертый от
ежедневности мир глазами путешественника, попавшего в неведомые
и дальние страны. Рядом с домом была неизвестность. Так видеть
и ощущать умеют только дети. И хорошие писатели. Сколько раз
мне хотелось вот так же пуститься в путь по Ленинграду, по
Нарвской заставе, удивиться, увидеть все иным, испытать
приключения чужеземца. В Японии мне помогло то, что все тут
говорили и писали по-японски. Это было весьма важное
обстоятельство. В Америке, например, там говорят и пишут
по-английски, но там хоть что-то можно понять; "restaurant" или
"cigarett", а кроме того, "thank you", "good bye" - тоже можно
догадаться. Здесь же все было начисто непонятно. Повсюду висели
иероглифы. Между прочим, это такие знаки, что даже вполне
образованный японец не знает всех иероглифов. Их тысячи. А
может, десятки тысяч. Может, их даже некому в точности
подсчитать. У нас, наверное, насчет надписей тоже многовато, но
на них большей частью не обращаешь внимания:
"Выписывайте газеты и журналы
